ВОЙНА В КАРСКОМ МОРЕ. ТРАГЕДИЯ КОНВОЯ БД-5
В августе 1944 г. из Северодвинска вышел конвой, состоявший из транспортного судна «Марина Раскова» и трех тральщиков Т-114, Т-116 и Т-118. «Марина Раскова» должна была доставить на остров Диксон 354 пассажира, которые направлялись на полярные станции для смены зимовщиков. Среди пассажиров было 116 женщин и 20 детей. На судне было 6000 тонн различных грузов, в том числе продовольствие, техническое оборудование для арктических строек, радиоаппаратура и т.д.
Вечером 12 августа 1944 г. в 60 милях от острова Белого «Марину Раскову» неожиданно потряс подводный взрыв. Тральщик Т-118 устремился на помощь, но не успел дойти до транспорта, когда был взорван сам и быстро затонул. Пассажиров с «Марины Расковой», которая еще держалась на плаву, в первую очередь женщин и детей, переправили на Т-114. Сюда же доставили шестерых моряков с погибш-го Т-118. После полуночи тральщик Т-114, где находились спасенные люди, был атакован очередной торпедой с немецкой подлодки. Последующими двумя торпедами U-365 добила «Марину Раскову».
Из воды и со спасательных плотов на последний уцелевший тральщик Т-116 удалось поднять более 180 человек. После обнаружения немецкой субмарины тральщик был вынужден спешно уйти с места гибели конвоя, спасая находящихся на его борту людей. На трех вельботах, кунгасе и нескольких шлюпках в начинающем штормить открытом море осталось ждать помощи около 180 человек.
Операция по их спасению стала беспрецедентной по своей продолжительности и масштабам. Тем не менее спасти удалось только 73 человека.
Из воспоминаний полярного летчика Матвея Ильича Козлова, командира гидросамолета «Каталина»: «Вернулись мы с поврежденным мотором из очередного боевого вылета и узнали, что 13 августа 1944 г. потоплен лодкой большой транспорт “Марина Раскова”, на котором шли работать на полярные станции гидрологи, метеорологи, радисты с детьми, с семьями. Вместе с командой – больше 300 человек. Корабль затонул, люди остались на шлюпках в штормовом Карском море… Бортмеханики быстро исправили двигатель, и мы ушли в район гибели “Марины Расковой”. Первые полеты не дали никаких результатов – мы вылетали и 16-го, и 17 августа. А в штормовом море затерялись где-то люди – без воды, без продуктов. Если, конечно, они успели высадиться на шлюпки, – тогда мы этого еще не знали.
18 августа море продолжало бушевать, но небо было чистое, и мы вылетели. Обнаружили гребной вельбот, ухитрились “присесть”. Наш экипаж на клиперботе переправил на борт самолета с вельбота всех 25 человек. Шесть суток они находились в штормовом море, теряя порой всякую надежду.
19 августа на поиски полетел экипаж летчика Сокола и обнаружил кунгас с людьми. С огромным трудом гидросамолет сел недалеко от кунгаса, но с него сумели снять лишь одного человека. А шторм усиливался, сплошная серая пелена висела над морем, и не было никакой возможности продолжать поиски. Прошел один томительный день, другой… Только 23 августа, на одиннадцатый день после гибели корабля, погода несколько улучшилась. Мы взлетели и ушли в море.
В 8 часов 15 минут кунгас был обнаружен, но сесть на трехметровую волну было невозможно. Радист связался со штабом, попросил прислать корабль. Штаб ответил, что никакой другой возможности спасти людей нет – решение должен принять командир самолета.
Девять часов мы барражировали над бушующим морем. Ветер не стихал, люди не подавали никаких признаков жизни. Пошел десятый час, горючего оставалось, только чтобы дойти до Диксона. Я спросил у экипажа: “Что будем делать?” Они ответили: “Поступай, Матвей Ильич, как ты считаешь правильным. Но лучше погибнуть, чем сыграть труса!”. “Ну что ж, – думаю, – попробуем!”. Волны стремительно приближались, и случилось невероятное – самолет коснулся поплавками гребня одной волны, перескочил на другую, опять на гребень, погасил скорость и стал качаться на волнах.
А подойти близко к кунгасу нельзя: волна разобьет и кунгас, и самолет. Я принял решение выключить двигатели и, пользуясь ветром, дрейфовать. Так оно и получилось.
До кунгаса оставалось метров десять. Бортмеханик Камирный сумел забросить на кунгас конец троса. И там у кого-то хватило сил закрепить конец. И у нас образовался “мост”. Тут мы увидели, что творится на кунгасе. Он был залит водой, и оставшиеся в живых – да, пожалуй, их еще можно было назвать живыми, – чтобы не захлебнуться, вынуждены были устелить дно кунгаса мертвецами. Когда мы подошли, только несколько человек могли приподнять голову, дотащиться до борта.
Ни говорить, ни тем более самостоятельно перейти на клипербот они не могли. Камирный переносил людей на клипербот, перевозил на самолет и возвращался за другими. Спасли мы 14 человек, остальным наша помощь уже была не нужна. Коля отвязал конец, и кунгас поплыл по воле волн. Море им стало могилой… Спасти-то людей вроде спасли, а взлететь нет никакой возможности – самолет перегружен и волна три метра. А до берега морских миль больше сотни. И я принял решение рулить к берегу. Когда моторы перегревались, выключали их, дрейфовали и снова запускали. Волны через плоскости перекатываются, моторы барахлят, провода попробивало. Вот так добирались мы больше суток до пролива Малыгина. В пути один из потерпевших бедствие умер. Встали за мысочек и сообщили на берег свое местонахождение. Через сутки подошел тральщик, снял людей. Мы исправили двигатели – и на Диксон. Сели у Диксона, а рулить не на чем. Все. Пустые баки…
В 2009 г. городская общественная организация обдорских краеведов ГОООК «Родник» (Салехард) и региональная общественная организация «Полярный конвой» (Санкт-Петербург) начали реализацию на Ямале историко – краеведческого проекта под названием «Карская экспедиция – 2009». Ее главной целью стало увековечение памяти о жертвах военных трагедий в Карском море. Экспедиция начала сбор достоверной информации о судьбе арктического конвоя БД-5, о погибших и выживших его участниках, о тех, кто совершил беспримерные подвиги, спасая погибающих в ледяном Карском море людей. Второй задачей экспедиции стал по-иск точного места залегания на грунте погибших в годы войны судов и организация проведения траурной церемонии отдания воинских почестей их экипажам.
Во время реализации намеченных экспедицией мероприятий в 2009 г. на острове Белый был установлен малый мемориальный комплекс в память о трагедии 12 августа 1944 г. В городах Салехарде и Воронеже установлены мемориальные доски в память о погибших участниках конвоя. Был дан старт проведению международной поисковой операции «Конвой БД-5», охватившей 70 регионов 11 стран мира.
На основе проведения в 2009–2014 гг. широкомасштабных архивно-документационных работ были составлены предварительные рабочие списки участников конвоя, найдены пятеро живых его участников и установлены контакты с родственниками 130 очевидцев трагедии.
В рамках реализации ставшего к этому времени региональным и получившего поддержку от губернатора и правительства ЯНАО проекта в 2013 г. на острове Белый поставлена православная часовня, на которой в 2014 г. установлен мемориальный комплекс «Колокола Памяти». Один из колоколов посвящен памяти о всех погибших в конвое БД-5. Есть в комплексе и колокола в память о погибших в разное время в Карском море полярниках, моряках и летчиках.
В 2014 г. во время проведения морской части поисковых работ были впервые обнаружены лежащие на дне Карского моря ледокольный пароход «Александр Сибиряков» и транспорт «Марина Раскова».
кат 2.10. СУДОВОЙ (КОРАБЕЛЬНЫЙ) КОЛОКОЛ РЫНДА 1919г. Медь; литье ГБУ «МВК»
В 2015 г. водолазами было поднято с этих кораблей несколько объектов: рынды, части штурвала, корабельной обшивки, фрагменты вооружения и др. (кат. 2.10).
В том же 2015 г. на острове Белом поисковым отрядом, в состав которого в числе прочих входили омичи – Александр Шлюшинский (руководитель) и Алексей Матвеев, заместитель директора по развитию ООМИИ имени М.А. Врубеля, были обнаружены останки одного их кунгасов «Марины Расковой» и потерянное с 1947 г. захоронение жертв трагедии. В результате на Ямале появилось первое и единственное воинское захоронение времен Великой Отечественной войны, представляющее собой братскую могилу для 13 участников транспортного конвоя БД-5.