Уже в 1032 г. новгородская рать под предводительством Глеба ходила походом на Югорскую землю. Обстоятельства этого похода неизвестны; ясно лишь то, что закончился он неудачей, — то ли югра сопротивлялась, то ли Северный морской путь оказался для воинов слишком тяжелым, но вплоть да 1114 г. новгородские дружины на югру войной ходить не рисковали. Заметим, что, к сожалению, сведения о походах новгородских отрядов в «полунощные страны» и «землю Югорскую» довольно скудны. Повычегодье было ближе, чем Югорская земля, да и народ здесь жил спокойный. С таким врагом справиться было нетрудно, летописцы даже не отметили дату, когда Печора и Пермь превратились в волости «Господина Великого Новгорода». Все прошло мирно. Со второй половины XI в. в дальние походы стали отправляться промысловики из пермских племен, которые с каждым годом все больше и больше нуждались в «мягкой рухляди» для уплаты дани. Как правило, зверобои и торговцы без особого труда находили общий язык с местным населением — воевать в лесу было бесполезно и небезопасно, обмен же оказывался выгодным для обеих сторон: все получали то, что хотели.

На пройденных дорогах возникали зимовья и фактории, которые не мешали туземцам и очень помогали новгородским искателям приключений. Те из них, кто не замерзли в пути, не умерли от голода, не утонули, не сорвались в пропасть и не погибли в стычке, возвращались домой, чтобы возбуждать зависть земляков и смущать их рассказами о тех краях, где богатство «валятся с неба». Богатые люди нередко прислушивались к ним и отправляли по их следам преданных слуг, превращавших новые земли в охотничьи угодья и сверхприбыльные рынки. Их отряды, набранные из «охочьего люда» да из «холопов-сбоев», садились на быстрые кораблики-ушкуи (от которых и получили свое название «ушкуйники») и отправлялись за добычей.

Освоение огромной территории занимало не один год и продолжалось до конца XI в. (к 1096 г. относится сообщение Гюряты Роговича в «Повести временных лет», где рассказано о торговле с Югрой, а также о том, что Печора и Пермь платят дань Руси ). Возможно, уже к XII в. новгородцам удалось пробраться в местности, непосредственно граничившие с горами Северного Урала (летописец, писавший в 1114 г., утверждал, со слов очевидцев: предприимчивых ладожан, что «ходиша люди старии за Югру и за Самоедь», где им пришлось наблюдать, как из туч на землю падают и расходятся «веверицы млады», т. е. белки и «олени мали»). Вероятно, первой формой контактов новгородцев с аборигенами, как отметил исследователь И. В. Побережников, была бартерная торговля, красочно описанная летописцем со слов Гюряты Роговича. Он рассказывал, как жители крайнего Севера «показывают на железо и делают знаки руками, прося железо; и если кто даст им нож ли, или секиру, они в обмен дают меха». Со временем торговые отношения новгородцев с югричами должны были расширяться, в определенной степени стимулируя развитие новгородского ремесла. Широкое распространение получила и другая форма приобретения новгородцами пушных ресурсов — в виде дани.

Освоив Северный путь в Югру, новгородцы к началу XII в. стали подумывать о более решительных действиях, нежели мирная торговля и зверобойный промысел. Их поход 1114 г. был направлен не только на югру, но и на самоедов; судя по всему, нападения не ожидали ни те, ни другие: туземцы рассеялись кто куда, и воевать пришлось в основном с тундрой. Подчинить новые земли не удалось, но добычи вполне хватило, чтобы новгородские дружины вернулись домой гордые и довольные одержанной победой. Появлялись представители государства, наводившие порядок: новые земли становились новгородскими волостями, их облагали данью, а для ее своевременного поступления возводились погосты и городки.

В результате походов новгородцев в уральский край Югра была присоединена к новгородским волостям, в числе которых она упоминается в грамотах XIII в. Ее зависимость ограничивалась нерегулярной оплатой дани, в основном мехами и привозным серебром.

Судя по комплексу вещей, наиболее активные урало-новгородские связи приходятся на XII — первую половину XIII в. И не случайно, этому могло способствовать сильное потепление, начавшееся в XII в. и закончившееся к началу XIV в., что благоприятствовало плаванию по Северному морскому пути вдоль берегов Баренцова и Карского морей в Байдарацкую или Обскую дугу вокруг полуострова Ямал. Как и раньше, новгородцы ввозили в Югру украшения, ключи, инструменты, оружие, посуду, как и прежде, вывозили меха. Примером могут служить находки железных навесных цилиндрических замков новгородского типа и других предметов, обнаруженных при раскопках на городище Перегребное 1 в Нижнем Приобье и на городище Рачевского археологического комплекса, а также древнерусской керамики XIII–XIV вв. с городища Уки, на Нижнем Иртыше.

Вслед за новгородцами в Приобье проникли зыряне; воинами они были плохими, а вот предприимчивостью и хваткой не уступали своим западным соседям, да и охотиться в таежных лесах им было сподручнее. Начинали они с промысловых избушек, но постепенно перешли к делам более серьезным, — понастроили городков на Оби (Уркар, Войкар.). Обосновались в верховьях Туры и едва не прибрали в свои руки всю внешнюю торговлю угорских племен. Укрываясь от новгородских сборщиков дани, югричи постепенно сдвигались на восток, и к началу XIV в. большая их часть окончательно откочевала за Урал, смешавшись здесь с родственными им племенами хантов и манси. Проникновение коми-зырян за Урал нашло отражение и в мансийском фольклоре. Согласно легендам, записанным у северных манси, в одной из них манси и ханты произошли от Мосьные
(Женщины Мось), Пор-ые (Женщины Пор) и Мис-махум (Коровьего народа). Мис-махум пришли на Обь позже всех. Они жили где-то на Северной Двине и Печоре. Они отличались от всех внешним видом: это были русые, рыжие и черноволосые люди с бородами, с серыми, карими и черными глазами. Занимались они скотоводством и земледелием, лишь на севере — оленеводством. По культуре они были очень похожи на Мось-ые, но отличались от всех языком. Они ходили торговать на Волгу, откуда привозили шелк, шлемы, щиты и стрелы. Теперь их уже нет. Все они стали ханты и манси. В этой легенде отразилось переселение какого-то числа людей из Северного Приуралья на Обь. Судя по описанию, вероятно это и были предки коми-зырян. Согласно легендам, записанным у северных манси, манси назвались «Мис-махум» («коровий народ») и были причислены к предкам хантов и манси наряду с «Мось-ыэ» («Женщины Мось») и «Пор-ыэ» («Женщины-Пор»). Мис-махум пришли на Обь позже всех. Они жили на Северной Двине и Печоре и отличались от всех как внешним видом, так и языком. Ходили торговать на Волгу, откуда привозили шелк, шлемы, щиты и стрелы. Именно их теперь уже нет. Все они стали ханты и манси.

Весьма активные действия югричей за Уралом привели к тому, что эти подданные Новгорода сыграли едва ли не основную роль в обеспечении его торговых связей на севере и северо-востоке, а их колонизация Зауралья проложила впоследствии прямую дорогу к завоеванию Сибири. Но это в будущем… А пока, в XIII–XIV вв., походы новгородцев на югру продолжались, несмотря на столкновения с дружинами великих князей Владимирских, не оставлявших намерения перекрыть Северной республике дорогу на восток. Богатство Северной республики не могло не вызывать зависти у южных соседей, отлично понимавших, где находится главный источник богатства.

У Новгорода всегда были люди, готовые осваивать новые земли, — в этом и таился главный секрет успеха новгородской колонизации. Новгородская республика богатела все больше и больше, а в волостях ее тем временем росло недовольство. Неизвестно, что послужило поводом для взрыва, — возможно, увеличение размеров дани или злоупотребления чиновников, собирающих ее. Как бы то ни было, в 1187 г. на Печоре новгородский отряд был перебит вместе с печорскими и югорскими «данниками». Печору усмирили довольно быстро, а вот карательный поход на Югорскую землю организовали только осенью 1193 г.

Автор Бронислава Борисовна Овчинникова